Совсем недавно в отеле «Интерконтиненталь» прошла выставка картин Никаса Сафронова, известного российского художника. Нам захотелось пообщаться с Никасом и узнать о его планах на будущее, тем более что слухи о намерении художника открывать свою мастерскую в Киеве становятся все упорнее.

AutoCom.: Никас, если бы Вы не стали художником, какую профессию для себя выбрали бы?

Никас Сафронов: Когда-то я поступал в театральное училище и, возможно, мог бы стать актером, я и сам в школе ставил детские спектакли, и сам тоже в них играл – обычно это были сказки. Еще я бы мог стать мореплавателем, в детстве мечтал стать пиратом, но не современным, а средневековым пиратом.

АС.: Расскажите свой самый запоминающийся сон. Были ли у Вас когда-нибудь вещие сны?

Н.С.: Самый запоминающийся сон был в детстве приблизительно в 5 лет, когда небо в нем было темное и сверху на землю падало огромное количество комет, как горящая бумага. Знаете, это как последний день Помпеи. И люди от них разбегаются в разные стороны. Не знаю, был ли этот сон вещим. Мне когда-то приснилось, когда я учился в мореходке, что я должен по жизни рисовать. Я не поверил в это, но на следующий день звонит тетка и говорит, что она оставляет мне  свой дом, и уезжает на 3 года по контракту работать в Сибирь. Я приехал в Ростов с мыслью о том, что же я буду делать в этом городе, и вспомнил, что я неплохо рисовал в школе. И вот я поехал поступать в художественное училище. И поступил. Так что вещий сон был о том, как я увидел свою будущую профессию.

АС.: Вы говорили, что хотите арендовать студию в Киево-Печерской Лавре. Как часто Вы собираетесь приезжать в Киев и работать здесь?

Н.С.: Да, если будет студия в Лавре, то приезжать буду часто, и именно там буду писать иконы, потому что я пока их пишу в мастерской. А так хотелось бы  писать духовные картины и, конечно, виды Киева и всей Украины. Та мастерская, о которой я думаю, имеет шикарный вид на город. Я Киев обожаю и считаю, что это  огромный «плюс» тем художникам, у кого в Лавре мастерские. Вообще, у меня три любимых города – Москва, Киев и Лондон.

АС.: Есть ли еще место на земле, куда бы Вы хотели отправиться?

Н.С.: Я бы хотел поехать в Новую Зеландию и побывать в Африке на Килиманджаро. И еще, конечно, посетить южный полюс, попробовать найти где-то в пещерах летающие тарелки, которые находятся там, по некоторым версиям, после войны. Хотелось бы попытаться найти землю Санникова и этим открыть для себя параллельный мир.

АС.: Как Вы считаете, благодаря чему Вы стали столь известны, ведь есть много талантливых художников. Это удача или результат упорного труда и следования к поставленной цели?

Н.С.: Конечно, это – как вы сказали – частично, удача и, бесспорно, большой и  упорный труд. Это и вера в Бога. То есть, три вещи, составляющие основу моей жизни – духовность, профессионализм и обязательность. Особенно, обязательность в  своих обещаниях. Пообещал, скажем, подарить замок – подари, обещал Эйфелеву башню – подари,  а иначе не давай тех обещаний, которых не можешь выполнить.

АС.: Чем Вы можете объяснить ажиотаж и популярность некоторых деятелей искусства, как, например, Демиана Херста. Благодаря чему такие люди продают свои работы за миллионы?

Н.С.: Это – чистый пиар и их удача встретиться с теми галерейщиками, которые таких художников  раскручивают. На самом деле, они часто и не получают этих денег, о которых заявляют в прессе. Их получают галерейщики или та команда, которая его «делает». Вы знаете, сегодня, не артисты огромные дивиденды получают, а их продюсеры, ведь, порой, сами артисты из себя ничего особенно талантливого  не представляют. Вот возьмите  нашего Билана, который пользуется у молодежи  успехом. Почему? Я понимаю, когда у человека оперный голос, как у Паваротти или Муслима Магомаева, а в даном случае, это – шоу и большая раскрутка. Я недавно смотрел шоу Мадонны, которая приезжала в Санкт-Петербург. Она только открывала рот, она даже не пела – все уже было записано. Она – профессиональный человек, но и  ей далеко до  настоящих оперных певиц. И, тем не менее, она  безумно популярна. Это грамотно раскрученные люди, которые выглядят так, как нужно для дня сегодняшнего. Навязанные нам современной модой, как параметры у женщин 90-60-90, и чем больше они соответствует тому образу, который  нам навязали, тем больше шансов у кого-то стать, скажем, топ-моделью или актрисой.
Сегодня, зачастую, картины известных художников мало кто даже видел, их перекладывают из одного банка в другой, перепродают, и цена повышается, после того, как проходит еще дополнительная рекламная акция. Возьмите хотя бы Джексона Поллока, который, вообще, не умел рисовать. Он просто бросал краски.  Но его раскрутили, особенно после смерти, и в результате, в прошлом году, его картина ушла во много раз дороже картин Леонардо да Винчи – аж за $132 000 000.

АС.: Как Вы оцениваете свои картины? Ведь, понятно, что не из расчета материалов. Почему, скажем, одна картина стоит $30 000, а за другую Вы просите $10 000?

Н.С.: Я оцениваю по творческой составляющей – насколько картина удалась. Это зависит от многих факторов, но многолетний опыт помогает принять точное решение в оценке стоимости. Иногда оцениваю с точки зрения труда,  а иногда – от размера;  вложения  творческого вдохновения и того, насколько картина «ожила» и зажила своей жизнью. Часто цена зависит от того, сколько профессионального труда в нее вложено. К примеру, есть пейзаж: как пейзаж – он радует, но не потрясает. А другой, где, например, свет удачно лег – играет по-особенному.

АС.: Я слышала, что в России есть возможность получить картину Никаса Сафронова с помощью аэрографии на автомобиле. Расскажите об этом, пожалуйста.

Н.С.: Сам я не занимаюсь  аэрографией, здесь уже используется другая техника,  и это другое творческое направление. Я, действительно, один раз расписал  автомобиль «Тойота Королла», но это была благотворительная акция. Мне позднее предлагали расписать мою машину, на которой я ездил, и продать ее позже дороже, но я ее и так хорошо продал, независимо от этого. Сегодня я стараюсь пока работать кистью в своем направлении. Но если ты хороший художник, даже в одной технике, тебе легче достигнуть определенных высот  и в любом  другом искусстве.

АС.: Если бы Вам предложили написать картину не на холсте, а, скажем, на любой другой поверхности (например, одежде) по заказу, Вы бы согласились?

Н.С.: Все зависит от предложенной суммы (шутка). В любом случае, нужно было бы рассматривать каждое предложение отдельно, хотя, в принципе, и это возможно.

АС.: Вы водите?

Н.С.: Да.

АС.: Какая у Вас машина и есть ли машина, которую Вы хотели бы приобрести?

Н.С.: У меня, на данный момент, Porsche Cayenne Turbo-S. Я был бы не против приобрести такие автомобили, как Lamborghini или Ferrari – так как я любитель больших скоростей. Но не все такие машины подходят для большого, и особенно российского, города.

АС.: Какая Ваша самая положительная черта характера, а что Вы бы предпочли изменить?

Н.С.: Наверное, я не злобный, никогда никого не обсуждаю за глаза, умею прощать, верующий, профессионально отношусь к любому делу, за которое берусь – эти черты я считаю своим достоинством. Но, могу быть и нетерпимым, разозлиться и отругать кого-нибудь, потом, правда, очень об этом жалею и обязательно  позже извиняюсь.

АС.: Если бы у Вас была возможность нарисовать любого человека из всех, когда-либо живших, кто бы это был?

Н.С.: Мне бы хотелось написать портрет Александра Македонского, так как это выдающийся человек, было бы крайне интересно с ним пообщаться вживую. Мне интересен и Иван Грозный, и Распутин интересен, как загадочная личность, Петр Первый, я уже не говорю о Гоголе Николае Васильевиче, из-за которого я даже купил хату на Полтавщине. И, конечно же, и в первую очередь – Христа. Я бы не только его написал, но постарался бы быть одним из его апостолов.

АС.: Вы – адреналиновый фанат или предпочитаете спокойное времяпрепровождение?

Н.С.: Я люблю экстрим:  часто рискую,  например, прыгаю с парашютом, могу прыгнуть на  резиновой веревке в пропасть (что я и пробовал в Германии), хотя и говорят, что бывали случаи, когда люди срывались. Езжу я, также, очень быстро, иногда крутит-вертит машину, особенно на льду. Могу уйти в море на плоту. То есть, я  не боюсь или, правильнее сказать, не задумываюсь об опасности. Но, зато, я никогда не напиваюсь и не лезу в драку. Не пью, с кем попало, ради того, чтобы охмелеть, а если и выпиваю, то потому, что могу получить удовольствие от ликера «Бейлис» или коктейля «Мохито», и других напитков, которые мне нравятся. Я не агрессивный в этом плане, и за этим слежу, хотя по жизни я – игрок. Я играл и в казино, когда они были, но никогда не бежал домой, чтобы взять еще денег. Выходя из казино, я понимал, что это глупо и, сколько бы ни проиграл, никогда не возвращался, чтобы отыграться.

АС.: Опишите Никаса Сафронова несколькими словами.

Н.С.: Как ни странно, может быть, неуверенный в себе, часто сомневающийся, все ли я так делаю, но любящий людей и Бога, и заряженный сильной  позитивной энергией от него же.

АС.: Спасибо, Никас. Удачи в Новом году!

Н.С.: И Вам спасибо. Желаю Вам и всем, кто выпускает и читает ваш журнал, да и всему украинскому народу, который я очень люблю и уважаю, здоровья и благополучия!